К Мясковскому отношусь хорошо и думаю, что Марис Янсонс, от которого я слышал эти слова, тоже не хотел обидеть хорошего композитора, - просто пошутил. А история эта мне вспомнилась вот к чему. Идем мы недавно с Веней в детский сад. Он говорит какую-то фразу, которую я не могу разобрать, кроме последнего слова: "Московский". Прошу Веню повторить - то же самое. Наконец понимаю, что так ему запомнилось слово "Мясковский", а запомнилось оно ему по следующей причине. Когда я веду его в сад (обычно это бывает раз в неделю, в остальные дни его ведет Лада, а я забираю), Веня просит посадить его на шею. Причем от метро. Я объясняю ему, что от метро до сада - это слишком, но можно сесть ко мне на шею незадолго до сада, где висит табличка "В этом доме жил композитор Мясковский". Веня это запомнил и пытался воспроизвести. Правда, с тех пор уже прошло время, и у метро он уже ничего не говорит, а спокойно идет себе до таблички. И даже запомнил уже, что Мясковский был композитор, хотя однажды сказал ошибочно, будто - поэт.
Всё это была преамбула. Сегодня мы с Веней зашли в редакцию газеты "Музыкальное обозрение", где при входе висят портреты советских композиторов с подписями. "Вот, Веня, - показываю ему, - Шостакович, чью пьесу ты так любишь". Веня молнией кидается к другому портрету, которого он прежде не видел в жизни никогда, и говорит мне радостно: "Смотри, а вот Мясковский, ПОМНИШЬ?"
P.S. Извините за невнятную концовку. Портрет Веня опознал по подписи, разумеется.